«Я люблю чудаков, и они ко мне тянутся»
(Елена Балаян, Саратовский взгляд, 23 сентября 2010 года)Автор культовых в советское время киноновелл «Короткие встречи» и «Долгие проводы» привезла в Саратов свой последний фильм «Мелодия для шарманки» с Олегом Табаковым и Ренатой Литвиновой, который стал фильмом-открытием фестиваля «Саратовские страдания». Это печальная сказка о двух детях-сиротах, которые накануне Рождества отправляются в город искать своих отцов. Всего Муратова сняла за свою карьеру 16 фильмов, в разное время у нее снимались Владимир Высоцкий, Рената Литвинова, Нина Русланова, Зинаида Шарко. В жизни режиссер производит впечатление человека самодостаточного, своенравного и прямолинейного. При всей своей элитарности и привычке снимать фильмы «не для всех» любит простое американское кино. А еще Муратова смогла увидеть Саратов таким, каким мы, саратовцы, его давно не видели…
– Кира Георгиевна, как вам Саратов?
– Очень понравился, хотя это было беглое знакомство, но оно имеет в себе преимущества обобщенного цельного восприятия – людей, фасадов домов, города в целом. Потом восприятие постепенно дробится, ты начинаешь узнавать слишком много, возникают какие-то препятствия, неудобства. А вот это первичное ощущение – оно всегда цельное, и оно мне чрезвычайно понравилось. Одесса совсем другой город – южный, хитрованский. А здесь у людей открытые лица, такое простое благородство в глазах.
– Слышать про благородство приятно, но для нашего купеческого города несколько неожиданно…
– Это потому, что у вас глаз замылился, вы смотрите беспрерывно друг на друга и друг друга иногда раздражаете, как все мы в повседневности. А на самом деле в городе действительно присутствует простая русская красота и благородство. И они разительно отличаются от моей одесской повседневности, где меня многое раздражает.
– Как возникла идея вашего последнего фильма «Мелодия для шарманки»?
– Мне попался в руки сценарий Владимира Зуева, киевского сценариста. Он привлек меня, несмотря на все недочеты, в нем был очень сильный эмоциональный посыл. Мы много работали над финалом, переписывали его, он был несколько литературный, не вполне кинематографичный. А до этого мы снимали фильм «Два в одном». В него вошли две новеллы – Евгения Голубенко (супруга Муратовой – Авт.) и Ренаты Литвиновой, слившиеся в один сценарий. Фильм эротически-витиеватый, исследующий взаимоотношения между мужчинами и женщинами, вдающийся в тонкие психологические подробности этих отношений. А я человек нетерпеливый, когда кончается одно кино, мне обычно хочется чего-то совершенно другого. Как после соленого хочется сладкого. И сценарий «Мелодии для шарманки» оказался именно таким, он о простых вещах: голод, холод, две сиротки. Это очень понятные категорические императивы без всяких психологических наворотов.
Я очень рада, что приехала, и хочу, чтоб вам понравился наш фильм. Хотя он грустный. И я не удивляюсь, что он выбран для показа именно на фестивале документального кино, потому что в нем есть документ и злободневность сегодняшнего дня.
– Как вы попали в Украину?
– Я закинута в Одессу как лежачий камень – по распределению из ВГИКа.
И теперь там живу – русскоязычный режиссер и гражданка Украины, так сложилась моя судьба. Я думаю, если бы меня распределили в любой другой город, я бы и там нашла свой колорит и свою прелесть и другие ингредиенты, побуждающие снимать кино.
– Что сегодня вас больше всего волнует?
– Меня волнует, что мне не дают денег на мой новый фильм. Но это не значит, что мне было лучше тогда, когда меня запрещали. Я называю свою профессию царством свободы и продолжала так думать даже тогда, когда мне говорили – это вырежи, это убери и вообще заткнись. И когда меня дисквалифицировали как режиссера и уволили с советской киностудии. Я – человек перестройки, именно после перестройки мне стало свободно жить и работать.
А деньги – это биологический закон. Если публика любит популярное кино, продюсер идет за публикой. Кто-то умеет снимать фильмы для всех, кто-то для определенной части. Я очень высоко себя ценю, мне приятно, когда кому-то нравится то, что я делаю, но это никогда не будет мной руководить. Главное для меня – понравиться самой себе, а потом уже всему остальному человечеству.
– «Традиционный муратовский пессимизм», «режиссер-мизантроп» – такие определения вашего творчества часто встречаются в рецензиях. В вашем взгляде на мир все действительно так безнадежно?
– В моем последнем фильме есть пессимизм, но такие речи начались еще с «Коротких встреч» и «Долгих проводов». Я никогда не понимала, что они имеют в виду. Такие светлые фильмы! Они находят пессимизм там, где я вижу нечто совершенно другое! Правда, с годами я стала грустить в кино больше, более печально смотреть на мироздание. А сейчас наступило такое время, когда мне говорят все то, что говорили во времена идеологические. Что мой фильм грустный, слишком грустный…
– А вы как зритель какое кино любите?
– Я люблю, когда кино хорошо сделано. Мне даже иногда бывает все равно, про что кино, если оно хорошо сделано – я увлекаюсь этим. Это не значит, что меня не интересует содержание, но иногда становится досадно, что режиссер не смог найти достойную форму. Французское, европейское кино я разлюбила, оно стало казаться мне затхлым. Я люблю американское кино, оно живое, веселое, спортивное. Они делают все – берут иностранные сказки, переделывают их в фантастику, все используют, и в этом есть жизнь.
– По черно-белому кино не скучаете?
– Еще как скучаю. Я бы вообще снимала только черно-белое кино, но сегодня это дороже и технически сложнее, чем цветное. Есть трудности проявки, печати, хотя это опять же вопрос денег.
– В фильме «Короткие встречи» вы снимали Владимира Высоцкого и сами играли вместе с ним. Какое впечатление он на вас произвел?
– Мне повезло – это был период, когда он не пил и был сама пунктуальность и дисциплина. Единственное, что мешало, – Володя работал в театре и должен был постоянно уезжать и приезжать. Как артист он был последователен, и никогда не менял предложенный ему актерский рисунок. Ему очень нравилась эта роль, но нравилась как-то по-детски, что вот он мужчина и две женщины за него борются. Как все актеры, он был амбициозен, хорошо чувствовал, какой на нем свет, как ему лучше повернуться, в профиль или анфас. Когда мы были с ним в одном кадре, он говорил: «Я вижу, свет ставят на тебя, а не на меня. Ну ладно, ты женщина…»
В обществе он был абсолютно незаметным, не светским человеком до того момента, пока не брал в руки гитару и не начинал петь. И тут все переворачивалось – жилы надувались на шее, и он становился центром вселенной. Ему было все равно, два человека его слушают или множество.
– А почему вы взяли именно Высоцкого? Чем он вас привлек?
– У нас произошел казус – первоначально я утвердила Славу Любшина, который идеально на эту роль подходил. Он был мягкий, неуловимый, как облако, женщины все пытались его как-то дисциплинировать, обуздать, а он растекался и уплывал. Именно такой герой мне был нужен, поэтому мы позвонили Высоцкому, который тоже пробовался на эту роль: Володя прости, мы утвердили Любшина, а не тебя. Но тут неожиданно выяснилось, что Любшин утвержден еще на фильм «Щит и меч» и не может у нас сниматься. И вот мы снова пошли на поклон к Высоцкому и просили, и умоляли его не обижаться и сняться вместо Любшина. Володя проявил себя замечательно, он просто сыграл эту роль и больше никогда к этой теме не возвращался.
– Ваша излюбленная традиция снимать в разных фильмах одних и тех же актеров – это нежелание нарушать однажды созданный на экране мир или люди, с которыми вы работаете, настолько уникальны?
– Я не могу сказать, что это излюбленная традиция, просто одни актеры быстро исчерпываются, а других тебе хочется снимать еще и еще. Это как в любых человеческих взаимоотношениях – люди могут надоесть, а могут вдохновлять друг друга долго.
– Чем вас вдохновляет Рената Литвинова?
– Она очень талантливая. Объединяет в себе красавицу и чудачку – это очень редкое соединение. При этом она замечательная, своеобразно одаренная актриса. Красавицы в кино обычно либо дурочки, либо скучные. Такой говоришь: я поняла, что ты красавица, а еще что-нибудь сделай... А Рената – она ведь была сценаристкой, но, глядя на нее, я поняла, что ее саму надо снимать в кино. В «Милиционере» для нее роли не было, но она у меня осталась в памяти, и когда стали снимать «Увлеченья», хотели утвердить ее на роль циркачки. Но она не подходила категорически, это сейчас она худая, а тогда была пухловатая девушка. А Женя (Евгений Голубенко – Авт.) сказал: а пускай у нас будет две девушки в фильме, и придумал ей другую роль – подруги главной героини, чья функция была молчать и украшать кадр.
Но Рената не сопротивлялась, она всегда говорила: «Ну кто такие сценаристы? Это люди загробного мира, на них никто не обращает внимания…» Она хотела быть актрисой, и мы сделали ее актрисой. На Ренату клюнули, значит, она имела в себе что-то особенное.
– А Нина Русланова?
– Знаете, у нее ужасный характер, она очень своенравна. В какой-то момент довела меня своим нравом. Умнейший человек, но когда начинает сниматься, глупеет. Актеры вообще глупеют во время съемок, не потому, что они таковы от природы. Просто чтобы хорошо сыграть, они должны произвести над собой моральный стриптиз, оголить нервы и превратиться в детей. И вот они становятся, как дети, которые кидаются на спину и капризно дрыгают ножками. Есть такие актеры даже среди мужчин, у многих рождение роли, как роды, – кричат, орут, потом раз – и хорошо себя чувствуют – ребеночек родился. Вот Нина Русланова такая, но при этом замечательная артистка. Она сейчас себя немного дисциплинировала. Иногда видишь, как она хочет взбрыкнуть и кинуть туфлей в гримершу, а потом берет себя в руки, только бледнеет.
– Вы открыли зрителям много талантливых актеров и актрис. Как вам удается разглядеть в них то, чего другие режиссеры не видят?
– Мне кажется, я все время открываю новые таланты, просто кому-то из них впоследствии везет, а кому-то нет. Новые типажи, лица, характеры – открываю чудаков. Я всегда думала, почему ко мне тянутся психи?! Вроде я сама всю жизнь нормальный человек. Потом поняла – они тянутся ко мне как к психиатру, чувствуют, что я ими интересуюсь, люблю их. Хотя, конечно, не их одних, как любой режиссер я люблю исследовать характеры.
– А какая судьба у вашего последнего фильма?
– У него нет никакой особой судьбы. Кому-то он нравится, кто-то в восторге, а кому-то он кажется долгим, затянутым.
– Может, надо прилагать усилия, чтобы его продвигать?
– Я этого не делаю никогда. Есть режиссеры и одновременно продюсеры, я им могу только завидовать. Я делаю фильм, как хочу и умею, и на этом моя функция заканчивается. Дальше пусть делают те, кто может сделать больше.
© 2004-2024, Kira-Muratova.narod.ru
При использовании материалов ссылка на сайт обязательна